Мы создаем мемориальный центр в момент, когда в мире существует более 200 других мемориалов, а многое уже сказано и задокументировано. Но перед такими известными музеями Холокоста, как «Яд Вашем» в Иерусалиме и Мемориальный музей Холокоста в Вашингтоне, которые задали вектор работы с прошлым в XX веке, не стояли вызовы XXI-го. Как рассказать о трагедии Бабьего Яра так, чтобы человек захотел прийти в центр и ушел с понимаем того, как он может сделать мир лучше.

Создать мемориал на месте расстрелов, где была оккупация и проблемы коллаборации — еще один вызов. В Вашингтоне и Иерусалиме эта задача была менее острой и чувствительной. Поэтому «Яд Вашем» — это министерство памяти своего рода, а американцы пересказывают историю катастрофы в воспитательных целях. Киевский мемориальный центр будет находиться на аутентичной локации и первым расскажет о специфическом методе убийства — Холокосте от пуль. А это 2,3 миллиона, более трети всех жертв Холокоста.

Как рассказать о катастрофе, где нет печей-крематориев, как в Аушвиц-Биркенау, что Бабий Яр, парк, где сегодня гуляют мамы с колясками,  — место расстрелов времен Второй мировой войны? Здесь нет ничего, что может показать человеку ее масштабы. 33 тысячи убитых за два дня евреев — это сколько? Это стадион или линия длиной в N-километров? Как это визуализировать? Как объяснить сложные абстрактные вещи широкому кругу людей, у которых нет никакой связи с Холокостом? Для этого мы и создали Memory Lab, задача которого найти новый язык памятования о прошлом. Это не проект с дедлайном, а лаборатория, которая будет находиться в постоянном поиске релевантной формы этого языка.

Неизвестный солдат, матрос, мать с ребенком — это монументальный язык, которым нам навязывали, что и как помнить. С его помощью выражали идеологию, определяли, кто герой, а кто злодей. Примером этого является первый монумент в Бабьем Яру 1976 года — памятник «Советским гражданам и военнопленным солдатам и офицерам Советской Армии, расстрелянным немецкими фашистами в Бабьем Яру». Здесь мало места для себя и размышлений о том, хочу ли я это помнить и как это делать. Мы не хотим полярности образов, говорить, что есть только белое и черное или быть менторами. Новый язык памяти приглашает к диалогу и сотворчеству.

Нет смысла сейчас формировать, хранить и изучать свою коллекцию, когда жизненный цикл выставки длится 5-7 лет, а любой объект можно взять в аренду у другого музея. Сначала важна концепция выставки, а потом подбор экспонатов, а не наоборот. Именно поэтому мы не музей: у нас нет постоянной экспозиции, архива или фонда. Акцент на временных инсталляциях, театральных постановках за пределами центра, акциях, которые смогут вписаться в повседневную жизнь людей и заставить задуматься. Когда меняется способ донесения посланий от реалистического до символической визуализации универсальных ценностей, современное искусство и цифровые технологии становятся для нас точками отсчета в подходе к организации выставочного пространства.

У каждого человека своя точка входа в тему Холокоста. Поэтому мы выходим за ее пределы и обращаемся к правам человека, ценностям, толерантности, вопросам о добре и зле, что считать преступлением против человечности или что такое надежда и так далее. Всю выставку мы планируем построить вокруг универсальных вопросов, которые интересны каждому человеку.

Современному миру нужны места, как Агора, где люди могут встречаться, чтобы размышлять о важном. Задача современного музея стимулировать рефлексию на темы, которые волнуют человека и формируют его мировоззрение. Поэтому мы внедряем диалоговые практики и создаем Dialogue Center — еще одну часть современного мемориального центра, которая будет вовлекать людей в совместное осмысление истории для строительства будущего, которого мы хотим.

Сайт Мемориального центра Холокоста «Бабий Яр» http://babynyar.org/