Основатель платформы онлайн-курсов Prometheus: «За образование всегда нужно платить: деньгами, усилиями или временем»

В рамках нашего спецпроекта «Креативность в образовании» Иван Примаченко рассказал о том, какое место гуманитаристика займет в мире технологий, с чего следует начинать образовательную реформу и как онлайн-обучение может воспитать ответственность.

Почему реформы надо начинать с измерения глубины дна?

Если проанализировать образовательные реформы в разных странах, то можно проследить закономерность — почти везде отправной точкой был кризис, признанный министром или реформаторами. Если глубину этого кризиса не определить в начале, то потом будет гораздо сложнее. Например, возникнет логичный вопрос — если все не так плохо, стоит ли напрягаться ради чего-то нового?
Образование создает среду, в которой человеку с детства показывают, что правильно, что неправильно, что можно делать, а что нет. Это основа. Очень сложно объяснить что-то о последствиях коррупции гражданам, которые проучились 11 лет в школе, а потом еще 6 лет в университете, где списывание, мелкая взятка и загруженный из Интернета чужой реферат — это норма. Если человек провел в такой системе 17 лет, то наивно спрашивать, почему он терпим к коррупции? Терпим, потому что он рос в системе, в которой одобряли коррупцию. А система, где ты можешь делать что угодно и не несешь за это ответственности, ломает людей.

Как построить систему, которая будет прививать другие ценности?

Аспектов много. Первый — это полная перестройка педагогического образования и обучения учителей. У нас сейчас происходит феноменальная ситуация — абитуриенты с низкими баллами вступают в педагогические вузы. То есть люди, которые плохо знают предметы, идут преподавать эти предметы. Стратегически важно признать этот кризис и переделать украинские педагогические программы, привести их в соответствие мировому стандарту.
Причем здесь также важно масштабирование. В образовательном сообществе есть установка, что делать локальные небольшие вещи — это классная идея. Да, но с другой стороны мы должны бороться, чтобы не отдельные школы или регионы получили доступ к качественному образованию, а чтобы образование было для каждого. Конечно, это супервызов. У меня нет иллюзий, что это произойдет за год. Однако уже есть определенные результаты. Если снизу продвигать идеи, прописывать их, и в конечном итоге сами будем заходить на госслужбу, то сможем менять ситуацию централизованно.

Зачем нужна гуманитаристика в технологическую эру?

Львиная доля открытий, на пороге которых стоит человечество, будет базироваться на технологиях, в частности, на искусственном интеллекте. Однако следует понимать — чтобы эффективно их развивать, нужны классические гуманитарные дисциплины, начиная со старой забытой этики. Недавно мы все столкнулись с масштабной этической проблемой в соцсетях: кому принадлежат данные, что с ними могут делать компании, чего не могут, как это регулировать? Люди начали беспокоиться, когда поняли, какой объем информации они предоставляют сторонним организациям. Эта этическая проблема по теории гуманитаристики перешла в суровую практику, ведь благодаря манипуляциям с этими данными популисты порой даже приходят к власти.
Классические вещи об умении аналитически читать и учиться, умении критически мыслить, которое всегда существует на пересечении с философией, становятся очень важными. Машины не умеют заниматься философией. Поэтому, на мой взгляд, гуманитаристика не просто не теряет актуальности, а наоборот. Лучшие специалисты в этой сфере будут еще более востребованы в ближайшие десятилетия.



Как мы будем жить без работы?

Здесь есть другой вызов — технологии создают рынки, где победитель забирает все. Условно говоря, нам не нужна соцсеть, которая на втором или третьем месте в рейтинге. Нам нужна та, где больше всего людей и которой удобнее пользоваться.
Другим компаниям остается меньше места и меньше работы (особенно высокооплачиваемой). Если можно нанять лучших в мире дизайнеров для создания условного айфона, которым будут пользоваться сотни миллионов людей по всему миру, то что делать остальным дизайнерам? Я, конечно, упрощаю. Но это реальный вызов, когда лучшие специалисты в своей области, в частности, гуманитаристике, становятся чрезвычайно влиятельными и богатыми, потому что они могут масштабировать результаты своей деятельности на миллиарды людей, а места для средних специалистов остается все меньше и меньше. Это лучше для лучших и для потребителей. Но вопрос в том, лучше ли это для тех, кто по уровню квалификации посередине и внизу? Они теряют работу в большинстве отраслей. Из этого возникает общественное напряжение.

Может существовать общество, где работа является чем-то необязательным?

Мы не привыкли к этому, мы всегда должны были работать, чтобы обеспечить себя. Конечно, во все времена были какие-то супербогачи, которые получили наследство, скажем, и могли не работать. Но их мизер. И что будет, когда людей, которые не будут работать, станет сотни миллионов? Это тоже вопрос к гуманитаристике.
Во времена экономического кризиса люди больше думают об экономике, во время войны — о войне и обеспокоены вопросами о жизни и смерти. Когда решим проблемы первого порядка, то, думаю, найдется много времени на культуру. Возможно, она даже выйдет на первый план. Сейчас на Западе наблюдается такое явление, как культурные войны, когда разные ценности и видение того, как общество должно развиваться, сталкиваются и становятся главными движущими силами, в том числе и политического процесса.

Как образование переходит в онлайн (но не все)?

Есть два полюса. Например, учиться ИТ можно без проблем онлайн, имея доступ к ведущим университетам мира, преподавателям. Что касается медицины, то там только теорию можно вычитывать онлайн, практика возможна только офлайн.
Однако большинство специальностей посередине, между этими полюсами. И все они выигрывают от смешанного обучения, которое позволяет комбинировать наилучшее из обоих форматов. С онлайновой стороны — это лучшие преподаватели мира, интерактивность, возможность сделать какие-то очень наглядные вещи, визуализацию. С оффлайновой стороны — это работа в группе, индивидуальные консультации, менторство. Смешанное обучение неизбежно.
Вопрос в том, как перевести школу и университет с уровня, где преподают жесткие алгоритмы, сухие знания и факты, в такое заведение, где развивают метакогнитивные способности, учат самостоятельности, психологической саморегуляции, командной работе и лидерству.

Почему образование не бывает бесплатным, и почему это хорошо?

В Украине очень легко получить бюджетное место в университете, не прилагая никаких усилий. И это огромная проблема. Люди начинают воспринимать образование, как советские туристы — шведский стол. Они берут это высшее образование не потому, что оно им нужно, а потому, что дают, — почему бы не взять. В результате имеем большое количество студентов, которым неинтересно учиться, они не хотят и не вкладывают много труда. Не потому, что они глупые, просто им это не нужно. Однако они тратят огромные государственные средства, которые можно было бы переадресовать на повышение зарплат, новое оборудование для лабораторий и т. д.
Образование всегда платное. Его кто-то должен оплачивать: сам человек, налогоплательщики, спонсоры, доноры. Даже если это волонтерские курсы, то волонтеры за них платят своими усилиями и временем. И это следует понимать.

 

СПЕЦПРОЕКТ«КРЕАТИВНОСТЬ В ОБРАЗОВАНИИ»: ДЛЯ ТЕХ, КТО ЛЮБИТ ПОЗНАВАТЬ МИР И БЕСКОНЕЧНО ЗАНИМАЕТСЯ САМООБРАЗОВАНИЕМ

Партнерами спецпроекта стали: сообщество для обучения и преподавания «Вище», Британский Совет в Украине, Pearson и Dinternal Education в рамках проведения Креативного Кампуса для преподавателей университетов.
Актуально в других разделах: